По делам их - Страница 72

Сам он, прождав неполных четверть часа, выхватил из толпы спешащих на лекции студиозусов Германа Фельсбау, проговорив с приятелем покойного всего минуту, в первые же мгновения которой выяснил, что склонности к дружбе с будущими богословами Филипп Шлаг не имел нисколько — напротив, относясь к оным с некоторым пренебрежением и даже по временам раздражительностью, почитая «всю эту братию» устарелыми, «косными и попросту твердолобыми стражами отживших порядков, да не воспримет это майстер инквизитор на свой счет».

— Итого, — уже сидя над написанным отчетом у окна в башне Друденхауса, проговаривал Курт сослуживцам, — имеем следующее. Покойник терпеть не мог богословский факультет как таковой — толкование текстов Писаний и изучение прочего, по его мнению, не потребного для человеческого существования, считал пустой тратой времени и помехой развитию науки.

— Еретик, — хмыкнул Бруно, сидящий на подоконнике позади него. — Отрыть и спалить к чертовой матери…

— Смешного мало, Хоффмайер, — сумрачно возразил ему Ланц. — Если его увлеченность мистикой не просто стремление найти что-то новое в прискучившем окружении, а реальная работа… По всем правилам так и полагается сделать.

— Вы что — всерьез? — понизив голос, переспросил тот. — Бред какой-то…

— Не скажи. Как-нибудь удели мне время — я тебе расскажу, почему вообще crematio является единственным надежнейшим средством. Узнаешь много нового.

— Что — боитесь, встанет?

Ланц не ответил, лишь одарив бывшего студента долгим и серьезным взглядом; тот фыркнул, повторив сквозь зубы:

— Бред…

— Все сказал? — хмуро уточнил Курт, полуобернувшись к нему, и, не услышав ответа, кивнул: — Продолжим. Итак, друзей на факультете богословия у него не было и быть не могло; и даже если предположить, что среди них попался хоть один, отвечающий его представлениям о «правильном», то — никто его не видел пусть хотя бы попросту беседующим с кем-либо из них.

— Может, просто шифровались как должно, — допустил подопечный тихо; он кивнул:

— Это было бы вероятно как вариант, но для того, чтобы ото всех таиться, они должны были бы для начала просто свести знакомство, в течение какового установилось их… так скажем — взаимопонимание. Или — как ты себе все это воображаешь? «Здравствуй, Филипп, я богослов-прогрессист, давай дружить и копаться в еретических трудах»?.. Нет. Наш третий — не из богословов.

— Этот третий — вообще призрак, — вздохнул Райзе, сидящий у стола и апатично постукивающий пальцами по дежурному «Молоту» в потемневшей обложке. — Никто его не видел, никто не слышал ни о ком, с кем Шлаг тесно общался, никто ничего не знает — однако, secundum omnes notitias, он есть.

— Призрак… — повторил Ланц задумчиво и пожал плечами. — Как знать.

— Господи, я ушам своим не верю… — снова пробормотал Бруно, и тот опять устремил на него усталый взгляд.

— Да будет тебе известно, не всегда появление потусторонних сущностей является следствием подобной работы, случается и ровно наоборот — это самое явление бывает основанием и причиной к самому началу этой работы. Знаешь, взял бы пример с аборигена и провел пару вечеров за чтением, весьма способствует зарождению зачатков разума, а для человека, состоящего на службе в Конгрегации, это вовсе непростительная невежественность.

— А я в вашу братию не рвался, — огрызнулся подопечный привычно, и Курт не оборачиваясь к нему, усмехнулся:

— Да?.. Ну, конечно, это веская причина. Бог с ними, с новыми знаниями, если их дают столь неприятные тебе личности. Продолжай в том же духе. Хотя, кое-какие ненормальные люди полагают, что, оспаривая некоторые утверждения, с ними надо для начала ознакомиться.

— Хорошо, твой подозреваемый — призрак. Злобный, кровожадный и любознательный, судя по всему. Может, бывшего библиотекаря не до конца дожгли? — предположил он язвительно. — Припрятал дровишек прежний инквизитор; corruptio, знаете ли, effusio… Вот и носится теперь его неупокоенный дух по университету, совращая молодых студентов.

— Дитрих, продай мне индульгенцию, — попросил Курт мрачно. — Я намереваюсь совершить убийство.

— Сделай милость, — отозвался подопечный. — Избавишь меня от греха. Suicidium постепенно становится пределом моих мечтаний.

— Так, молодежь! — прикрикнул Райзе, хлопнув ладонью по обложке пухлого тома перед собою. — Tantum! Sat! Работаем.

— Призраки и демоны обсуждаются в последнюю очередь — в любом случае, — продолжил Курт. — Они обыкновенно богатств если и не приносят, то и не требуют, исключая расходы на ритуальные принадлежности. Вопрос — какие чаши-ножи могут стоить столько денег…

— Книга, — предположил Ланц, и он глубоко кивнул, вскинув палец:

— Да. Книга. Особая книга. Даже словарик в две ладони стоит хороших денег, а уж настоящая книга, а уж книга с определенным содержанием… Это единственное, что могло бы вызвать такие траты, но — откуда? Из библиотеки?

— Наследие прежнего смотрителя, — вновь вклинился Бруно. — Я оказался не так уж неправ.

— Весьма вероятно. Разумеется, нельзя ожидать, что переписчик где-то оставил пометку на этот счет, если я прав, если книга была и если теперь ее в библиотеке нет. Но снова вопросы; их два. Первый — где книга. У Шлага в комнате мы ничего не нашли. К слову, ничего. Это мы уже отмечали.

— Третий…

— Третий. Все тот же третий, ставший принимать участие в жизни покойного полгода назад. И второй вопрос — если средства, собранные им со студентов, были уплачены переписчику, то они-то где? При обыске было найдено множество новых вещей, он частенько был замечен в профессорской трапезной, где и блюда побогаче, и плата за них повыше, однако все это не укладывается в несколько сотен талеров. Я осмотрел скрипторий — там ничего нет.